В далёкий июльский день 1240 года на заполненных людьми улицах и площадях Великого Новгорода неслись восторженные возгласы: «Слава! Слава Александру Невскому!»
Под этим гордым именем вошёл в ратную историю великий воитель земли Русской, внук Мстислава Удалого, князь Александр Ярославич. Ратоборец, которому суждено было стать Святым православного христианского мира.
Князь Александр Ярославич Невский был первым древнерусским правителем, получившим проименование за ратный подвиг, за первую в своей жизни победу на поле брани против шведских завоевателей. Русичи разгромили войско шведов-крестоносцев на Неве меньшими силами. Быстрый сбор ополчения Великого Новгорода, чёткая организация похода, внезапность хорошо продуманного нападения на вражеский походный лагерь, ратная доблесть новгородцев и их князя, полководческий дар Александра Ярославича обеспечили решительную победу над рыцарским войском.
В конце августа – начале сентября 1240 года в псковские земли вторглось крестоносное войско ливонцев. Штурмом берётся пограничная крепость Изборск. Псков отправляет на его освобождение около 5 тысяч городских ратников. Ополчение было собрано спешно, вооружено плохо. За помощью к вольному городу Новгороду псковичи обращаться не стали. Под Изборском произошла битва, в которой немецкие рыцари применили свой излюбленный приём. Они ударили в центр русского строя «железным клином» закованных в броню тяжеловооружённых рыцарей, раскололи строй псковичей на две части и так одержали над ними победу.
В конце того же 1240 года, зимой орденские братья вторглись уже в новгородские земли.
Ливонцы чувствовали себя уверенно, потому что знали: Александра Ярославича уже нет в Новгороде. Он «рассорился» с новгородскими боярами и вместе с семьёй и дружиной отъехал к отцу, великому князю владимирскому.
Крестоносные завоеватели сжигали деревни, угоняли крестьянский скот, уводили в полон женщин и детей, разоряли купеческие и боярские имения. Сопротивлявшихся безжалостно убивали в назидание другим. Сельская местность подверглась полному разграблению и всего за год пришла в запустение. В самом Новгороде вскоре возникли большие трудности с продовольствием.
Новгородское вече стало требовать от боярства вернуть на княжение в вольном городе Александра Ярославича Невского.
Забыв недавние обиды и помня о ратном долге перед Русской землёй, князь Александр Невский летом 1241 года вернулся в Новгород. С ним пришла и испытанная дружина. Радостно встреченный горожанами, князь сразу стал собирать ополчение.
Ополчение собиралось быстро, на его вооружение шло всё, что имелось в запасах у самых богатых горожан. Кузнецы работали с восхода до захода солнца.
Собрав достаточные силы, Александр выступил в поход и двинулся марш-бросками на ливонцев. Ему довольно быстро удалось освободить новгородские земли, но сил для освобождения Пскова было недостаточно. Александр обратился за помощью к отцу, князю владимирскому. Ярослав согласился отпустить свои войска на войну.
На сбор ратных сил для похода на Псков ушла вся зима 1241/1242 года. Когда новгородское ополчение и владимиро-суздальские полки соединились, Александр Невский не стал мешкать и зимними дорогами выступил в поход. Войско он вёл быстро, стараясь, прежде всего, перерезать все коммуникации с Ливонией. Ему это вполне удалось: немецкий гарнизон, засевший в Пскове, даже не смог подать просьбы о помощи орденскому начальству. Победа была скорой и полной.
После освобождения древнего Пскова Александр Невский, чтобы не дать ливонскому рыцарству прийти в себя, пошёл на крепость Изборск. Крестоносцы не стали её защищать.
Очистив от крестоносных завоеваний русские земли, князь Александр двинулся по зимним дорогам в Ливонию. Тем временем Немецкий орден спешно собирал воедино все наличные воинские силы, чтобы нанести ответный удар по Новгороду и вернуть всё ранее завоёванное.
Тяжеловооружённая рыцарская конница, легкие пешие войска собрались в огромное для того времени войско под командованием опытного военачальника вице-магистра ордена Андреаса фон Вельвена. Ливонцы выступили в поход по зимним дорогам, не дожидаясь лета.
События 1242 года, по сути дела, являлись вторым крестовым походом на Новгородскую Русь после похода крестоносного рыцарства Шведского королевства. Неудача шведов на берегах Невы особой тревоги у начальников Ливонского ордена не вызывала, поскольку он обладал действительно сильной военной организацией ко дню Ледового побоища. Русская земля до того еще не испытывала на себе всю мощь немецкого крестоносного рыцарства, прибравшего к своим рукам Прибалтику.
Дозорные отряды предупредили князя Александра Невского о приближении орденского войска. Полководец, не мешкая, стал стягивать воедино свою рать к селению Мехикорма.
Стояла суровая зима, и лучших дорог по Русской земле, чем по замерзшим рекам и озерам, в такое время года просто не было.
Александр понял, что удар будет наноситься кратчайшим путем. А такой путь лежал только через Чудское озеро. Опасность скорой весенней распутицы заставила вице-магистра Ливонского ордена отказаться от других дорог. Не мог он идти походом и мимо Пскова, поскольку сильная каменная крепость вновь находилась в руках русских.
Александр Невский, как полководец не по годам опытный и думающий, искал прежде всего удобное место для предстоящего сражения. И он нашел его с помощью псковичей, хорошо знавших озера и их берега. Летописец запишет: «И князь великий поставил полки на Чудском озере, на Узмени у Вороньего камня...»
Вороний Камень издревле служил сторожевым постом для псковских порубежных стражников, поскольку зимой по «зимникам» часто ходили в разбойный набег ливонские рыцари. Дороги здесь были прямые и хоженые. Поэтому скала, возвышавшаяся над водной и ледяной гладью, стала наблюдательным постом для князя Александра Ярославича перед Ледовым побоищем.
Отечественное летописание и немецкие хроники не донесли до нас данные о численности противоборствующих сил в тот день. Многие исследователи считают, что в битве с обеих сторон участвовало до 30 тысяч. Цифра эта по европейским меркам XIII столетия просто огромная. Количество русских воинов оценивается цифрой в 15—17 тысяч, войска Ливонского ордена — в 10—12 тысяч.
Следует еще раз оговориться: летописных и иных документальных подтверждений этих цифр нет. Исследователи делали свои расчеты исходя из общих возможностей сторон «поставить под ружье» такое число людей, способных носить оружие. Разумеется, не всех.
Избранная князем Александром Невским боевая позиция как нельзя лучше сковывала маневренность тяжелой рыцарской конницы, которая в сражении обладала действительно мощным таранным ударом. Тем самым давалось преимущество русскому войску, в большинстве своем состоявшему из пеших ополченцев — новгородцев и псковичей. Но здесь следует заметить, что конное новгородское ополчение и конные дружины владимирцев и суздальцев мало в чем уступали немецкому рыцарству.
Русские витязи-конники были хорошо защищены от ударов металлической кольчугой с рукавами, стянутыми у кистей обручами из металла. На головах у них были надеты остроконечные шлемы, в отличие от немецких круглых шлемов. Железная «мочина» — кольчужная сетка — была ничем не хуже рыцарского забрала. Щиты видятся «червлеными». Богатые ратники имели еще и кольчужные чулки. Кисти рук защищали боевые рукавицы, с нашитыми на них металлическими пластинами.
Вооружение конного дружинника и ополченца поражает своим разнообразием. Это были мечи, копья, луки, самострелы (арбалеты), сулицы (дротики), боевые топоры и топорики, палицы, кистени...
Заметно хуже были вооружены «вой» — ополченцы из простого новгородского люда. Дорогие доспехи и оружие были им просто не по карману. Щиты имели, как правило, деревянные, с набитыми на них металлическими пластинами. Собираясь на брань, ополченцы вооружались рогатинами, мечами, луками со стрелами, топорами, порой насаженными на длинные топорища, кистенями, а то и просто крепкими дубинами.
Немецкие рыцари-крестоносцы традиционно имели прекрасное воинское оснащение. Люди и их кони были закованы в стальные латы — в броню — как говорится, с головы до ног. Доспехи орденского брата-рыцаря состояли из щита, панциря, кольчуги, крепкого железного шлема с узкими щелями для глаз и мелкими отверстиями для дыхания, железных (кольчужных) перчаток и кольчужных чулок или стальных поножей. Железная кольчужная попона закрывала также грудь и бока боевого коня. Его голова порой прикрывалась и сталью.
Рыцари-крестоносцы были вооружены длинными и тяжелыми мечами, рукоятки которых во многих случаях позволяли биться двумя руками, тяжелыми копьями, окованными железом, столь же тяжелыми булавами с острыми шипами, боевыми топорами, длинными кинжалами...
Чуть хуже самих рыцарей были вооружены их оруженосцы и слуги. Их боевое убранство отличалось только качеством доспехов и оружия, их ценой. Пешие воины-кнехты в своем большинстве вооружались короткими мечами, арбалетами и луками, копьями...
Немецкие рыцари, профессиональные воины, слыли в Европе весьма опытными в бранном деле. Они были хорошо организованы, связаны круговой порукой и благословением папы римского. Главной силой европейского рыцарства, а не только Ливонского ордена, являлась закованная в стальные латы рыцарская конница.
Каждый рыцарь был настолько хорошо вооруженным и натренированным конным воином, что в бою он стоил нескольких бойцов противной стороны. Еще более страшной для любого врага становилась рыцарская конница, когда она в сомкнутом строю наносила мощный таранный удар по строю неприятеля. Такое мастерство отрабатывалось годами.
Боевой порядок рыцарского войска Немецкого ордена не являлся большим секретом для русских. Рыцари наступали излюбленным «железным клином», «кабаньей головой» или, как ее называли в русских летописях, «свиньей». Правый фланг такого «железного клина» был наиболее опасным. Острием «кабаньей головы» обычно вспарывали ряды войска противника на две неравные части.
На деле «свинья» представляла собой трапецию — то есть тупую, усеченную глубокую колонну в виде клина. В голове ее, на острие удара становились три-пять наиболее опытных и умелых конных рыцарей. Во второй шеренге — пять-семь рыцарей. Все последующие ряды «кабаньей головы» увеличивались на два человека в каждом ряду.
Таким образом, получалась «монолитная» колонна закованных в железо воинов и боевых коней, которая и таранила с ходу вражеский строй. Подобный «железный» клин не раз даровал европейским рыцарям победу в больших сражениях Средневековья.
Голову «свиньи» традиционно возглавляли патриции ордена — командиры и наиболее отличившиеся в боях воины. За ними под надежной охраной двигались орденские знаменщики. Считалось, что пока над рыцарским войском реет знамя, никто из орденских братьев по уставу не имеет права покидать поле битвы.
На случай потери знамени имелось запасное, тоже надежно охраняемое. Оно предназначалось для того, чтобы в случае неудачного начала сражения хоть как-то удержать крестоносцев от бегства, и служило им красочным напоминанием о долге и каре за отказ его исполнять на поле брани.
Как талантливый полководец своей эпохи, Александр Невский расположил боевые порядки русской рати «полчным рядом» для наиболее результативного использования всех преимуществ такого построения против рыцарского войска. Уже сам по себе «полчный ряд» на льду Чудского озера свидетельствовал о даровании новгородского князя, прекрасно разбиравшегося в тактическом искусстве орденских предводителей.
Вперед были высланы лучники и стрелки из самострелов. Согласно немецкой «Рифмованной хронике», русских стрелков было много. Когда разведывательный отряд ливонских рыцарей приблизился к месту расположения русской рати, то его отогнали прочь, стреляя из дальнобойных луков. Вице-магистру Андреасу фон Вельвену перед битвой так и не удалось разведать боевой порядок противника у противоположного берега Чудского озера.
Самое тактически главное для князя Александра Ярославича было сделано еще перед началом сражения: крестоносцы не смогли установить место построения русской тяжелой конницы. Ее составляли княжеская дружина, конные дружины владимирских и суздальских витязей, новгородцев. В противном случае направление удара «свиньи» могло быть иным.
Позади лучников и стрелков из самострелов расположился в первой боевой линии передовой полк, состоявший из пеших воинов и имевший в своих рядах много лучников. Его задача состояла в том, чтобы по мере возможности расстроить ряды идущей на таран «кабаньей головы» крестоносного войска. После этого передовой полк с боем отходил к своим главным силам.
За передовым полком располагался большой полк, носивший название «чело». Он тоже был пешим и самым многочисленным по числу воинов. На «чело» падала главная тяжесть ведения рукопашного боя в начале сражения. Во главе большого полка ставился наиболее опытный и стойкий воевода.
На флангах «чела» — его «крыльях» — выстраивались полки правой и левой руки. Исследователи считают, что в Ледовом побоище их основу составляла конница, хорошо обученная и вооруженная. Крылья усиливались и пешими ратниками, прежде всего имевшими хорошее вооружение. Фланговые пешие отряды укрепляли собой конные дружины.
В боевом построении русской рати у Вороньего Камня четко просматривался тактический замысел князя воителя на предстоящую битву. Его суть заключалась в том, чтобы сильными крыльями охватить с боков рыцарскую «свинью», «завязшую» в массе пеших воинов большого полка.
В тылу, у самого обрывистого берега, поросшего лесом, возможно, встал санный обоз. Здесь было мелководье, и из-под снега густо торчал сухой камыш. Некоторые исследователи считают, что именно за «челом» князь Александр Невский поставил свою дружину, которой предстояло принять на себя слабеющий таранный удар рыцарской «кабаньей головы», рассекающей пополам большой полк.
В летописных источниках нет каких-либо сведений и о засадном полке, непременном элементе боевого построения русского войска в ту эпоху. Хотя многие исследователи считают, что засадный полк в Ледовом побоище был, и скорее всего конный, небольшой по численности и состоящий из хорошо обученных и дисциплинированных княжеских дружин. Удар из засады в решающую минуту битвы в далеком историческом прошлом не раз приносил победу русскому оружию.
Есть и другие суждения по поводу того, был или не был в тот день у русских сильный засадный полк. Действительно, береговая черта близ Вороньего Камня не позволяла укрыться отряду конных воинов в большом числе. Не позволял этого сделать и густой, в глубоких снегах, лес, подступавший к берегу. Исходя из этого, можно утверждать, что засадный полк если и был, то состоял из небольшого числа конных воинов.
Новгородский князь-воитель неслучайно выстроил центр своих боевых порядков из пеших ратников. Дело было даже не в их количественном превосходстве над конницей. На Руси пешая рать всегда состояла из городских и сельских ополченцев и, в отличие от Европы, второстепенным родом войска не считалась. Полки пеших «воев» умело взаимодействовали с конными дружинами, как то показала Невская битва, и могли во многих случаях решать исход больших сражений и малых боев.
Орденский вице-магистр Андреас фон Вельвен, строя свой план на предстоящее сражение с войском вольного города Новгорода, вознамерился первым же ударом «железного клина» сокрушить центр боевого порядка противника и рассечь его надвое. Такая испытанная тактика не раз приносила орденским братьям убедительный успех и полную победу в завоевательных походах против прибалтийских народов. Поэтому немецкие рыцари и на сей раз выстроили устрашающую одним своим видом «свинью».
План на битву у князя Александра Невского был прост и ясен и для его воевод, сотников, и для простых дружинников. Рыцарская «свинья» должна была потерять всю силу своего таранного удара, прорывая строй передового и большого полков, уткнуться в береговую черту в заснеженных камышах и потерять там свой ход, лишившись маневренности на льду озера.
Когда это случится, «крылья» русской рати начинают охватывать «железный клин» с боков и громить его. «Свинья», по замыслу новгородского князя, должна была обязательно увязнуть в плотных построениях пеших ратников. На всякий случай устойчивость центра подкрепляло скопище обозных саней, которое могло стать для тяжелой рыцарской конницы труднопреодолимым препятствием.
...Вышедшее с эстонского берега на лед Чудского озера рыцарское войско дозорные с вершины Вороньего Камня заметили издалека. Да и как было не заметить темную массу людей и коней на белом, искрящемся под лучами солнца льду.
Князь Александр Ярославич вместе со своими ближними военачальниками мог наблюдать, как начала выстраиваться на белом ледяном поле, засыпанном снегом, внушительных размеров «свинья». Вскоре она медленно, постепенно набирая ход и растягиваясь по пути, двинулась на русские полки, которые темной массой тоже хорошо просматривались на фоне заснеженного берега. Когда «железный клин» стал приближаться к русским полкам, бег рыцарских коней-тяжеловозов ускорился, набирая тем самым таранную силу.
С высоты скалы князь пристально наблюдал за движением войска Немецкого ордена и мог по достоинству оценить его организованность и дисциплинированность, стройность боевых порядков. Вражеская рать, сверкая издалека доспехами, неумолимо и грозно приближалась к Вороньему Камню, на вершине которого морозный ветер развевал княжеский стяг.
Движение ливонского войска несло в себе немалый заряд психологической атаки. Железная «свинья» надвигалась на русский строй сначала медленно, чтобы за конными рыцарями могли поспевать пешие воины-кнехты. Рыцари и их кони на глади Чудского озера смотрелись чем-то единым, одетым в металл. Крестоносцы двигались вперед в полном безмолвии ледяной пустыни замерзшего озера. Над «кабаньей головой» развевались знамена с изображением «чужих» крестов.
История войн свидетельствует: клинообразный строй атакующей рыцарской конницы всегда был страшен для слабого духом противника. «Железный клин» в таких случаях рассекал и затем дробил вражеское войско, подобно прибрежной скале, рассекающей накатывающиеся на нее морские волны.
Дальше в таких случаях события разворачивались так. Разрубленный на части строй неприятеля, терявшего в сражении всякую внутреннюю связь и вместе с тем присутствие духа, зачастую быстро разбегался. Начиналась погоня с новыми жертвами. Но не таким оказался в день Ледового побоища дух ратников полков и дружин, сражавшихся под знаменем новгородского князя.
Потрясающую воображение своим кровопролитием и упорством картину битвы запечатлел для потомков летописец. Он записал ход Ледового побоища со слов его участника — «самовидца». По всей вероятности, этот человек был не простым княжеским дружинником или ополченцем Вольного города.
Картина битвы на Чудском озере видится такой. Русские ратники в полках хорошо видели, как на них по льду, испещренному пятнами первых проталин, прорвав линию лучников и стрелков из самострелов, накатывается железная стена. Над ней грозно колыхались поблескивающие в лучах восходящего солнца еще не опущенные вперед копья. В первых рядах «свиньи» колыхались знамена с нашитыми на них крестами. Внутри «железного клина» угадывалась многотысячная толпа пеших кнехтов, поспешавших за конниками.
Первую пятерку в голове тупого «железного клина» возглавлял опытный рыцарь Зигфрид фон Марбург, известный своей яростью и силой в бою. По мере приближения к русским рядам всадники-крестоносцы перешли на мелкую рысь. «Кабанья голова», умело ведомая фон Марбургом, нацеливалась на самый центр боевого порядка противника.
В начальной фазе Ледового побоища ливонцы уже имели успех. Рассыпавшиеся впереди передового полка, состоявшего в основном из копьеносцев, лучники и стрелки из самострелов стали расстреливать на предельной дистанции рыцарей в белых плащах с нашитыми на них зловещими латинскими крестами. Стрелы сотнями уносились навстречу атакующей «свинье». Но от такого ливня стрел проку было мало: они не пробивали массивные, сплошные доспехи немецких рыцарей. Стрелы скользили по стали и теряли при этом убойную силу.
Это было действительно так: пролог Ледового побоища остался за крестоносцами. В летописях нет сведений о том, что рыцарская конница на подходе к противоположному берегу Чудского озера пострадала от русских стрел.
Когда «свинья» приблизилась к стрелкам, те стали поспешно отходить к своим, стараясь на ходу пустить в нее несколько каленых стрел. Мерный гул приближающейся «кабаньей головы» внезапно расколол звук труб, игравших сигнал начала атаки на русский строй. Рыцари, дав шпоры коням, перешли на рысь. Окованные железом копья крестоносцев, как по команде, в единый миг нацелились на русский строй.
Со страшным грохотом металла о металл «железный клин» врезался в строй передового полка, чьи первые ряды ощетинились сотнями копий. Началась кровавая сеча, где никто не щадил друг друга. Тишину у Вороньего Камня в единую минуту поглотил шум ожесточенного сражения: был слышен лязг железа, исступленные крики сражающихся в рукопашной схватке людей, стоны пораженных копьем или мечом, конское ржанье, трубные звуки...
Вряд ли князь Александр Невский ожидал другого начала битвы на льду Чудского озера. «Свинья» шаг за шагом рыцарских коней продавливала центр передового полка, неумолимо и неутомимо рассекая его надвое. Затем такая же кровавая судьба постигла и большой полк — «чело»: он тоже был продавлен тупым «железным клином».
Летописец со слов «самовидца» с горечью опишет начало Ледового побоища в таких словах: «Наехаша на полк немци и чюдь и прошибошися свиньею свквозе полк...»
Но у самого обрывистого берега, в обледенелых сугробах, среди заснеженных зарослей камыша удар «кабаньей головы» приняла на себя конная дружина русичей, не уступавшая в вооружении и защитных доспехах, в воинской выучке орденским братьям. Да и к тому же берег, на который здесь не могли взойти кони, не позволял рыцарям, находящимся в голове «железного клина», двигаться дальше. Здесь «рыло свиньи» сразу «затупилось» и потеряло свой таранный ход.
Немецкие рыцари в своем большинстве в самом начале битвы изломали свои тяжелые копья о русские доспехи и под ударами мечей и топоров. Многие из ливонцев теперь сражались двухаршинными (около 1,5 метра) двуручными тяжелыми мечами, удар которых рассекал шлемы и щиты. В руках сражающихся русских дружинников и «воев» тоже осталось мало копий — мелькали мечи, булавы, секиры, кистени... Скрежет металла о металл стал перекрывать собой все другие звуки большого сражения.
Вскоре в дело вступили пешие кнехты, спешившие за головой «свиньи». Они выполняли не только роль пехоты, но и обслуживали — прикрывали в ходе рукопашных схваток бившихся впереди конных рыцарей. Успех действий тяжеловесной орденской конницы во многом зависел от ее взаимодействия с пешими кнехтами. Выбитый из седла рыцарь не мог самостоятельно взобраться на коня, и в таком случае ему на помощь приходили пешие ливонские воины.
Выбитые из сёдел всадники валились под копыта коней, которые в сутолоке затаптывали упавших и раненых. Заснеженный, окровавленный озёрный лед с каждой минутой покрывался все большим числом павших, их оружием, брошенными щитами, убитыми лошадьми.
Случилось то, что так ожидал и на что надеялся новгородский князь. Лавина закованных в железо рыцарей-крестоносцев, уткнувшись в берег и «споткнувшись» о конные дружины русских, окончательно потеряла свой страшный по силе таранный бег. И случилось то, на что так рассчитывал князь Александр Ярославич: «железная свинья» окончательно лишилась простора для маневра в ходе битвы.
Под берегом рыцарское конное войско оказалось зажатым в плотной массе русской пешей рати. Теснота была такая, что всадники не могли даже повернуть коней. Шел ближний рукопашный бой: рыцари в тяжелых доспехах и с тяжелым оружием в руках с трудом отбивались от русских ратников, не отягощенных металлом и имевших куда более легкое оружие. Крестоносцев поражали копьями и секирами, стаскивали с коней и добивали на льду, глушили увесистыми дубинами.
Теперь уже атакующие немецкие рыцари оказались в роли защищающихся. Они озираются кругом и сквозь прорези своих шлемов не без ужаса видят вместо расстроенных рядов противника живую стену пеших русичей. Блеск их разящего оружия, грозные взоры, их ярость в рукопашной схватке «начали смущать сердца» крестоносцев. С таким противником и в таком числе они еще не сталкивались с приходом их на земли Балтии.
Александр Невский недолго ждал в то утро психологического перелома в рядах сражавшихся. Уловив его, он знаком своей руки в боевой рукавице отдал долгожданный приказ для тех своих воинов, которые еще не вступили в битву. В русском стане, на вершине Вороньего Камня призывно запели трубы. В полках им ответили рожки, забили в бубны.
На вершине скалы высоко взметнулся княжеский стяг Ярославичей с изображением могучего царя зверей — вздыбившегося льва. Это слышали и видели не только свои, но и чужие. Ледовое побоище меняло свой ход.
Князь Александр Невский стал решительно забирать инициативу в сражении в свои руки. Он видел, как рыцарский боевой строй окончательно сломался и «восстановлению уже не подлежал». Теперь Ледовое побоище шло по сценарию, который так и не разгадали в окружении вице-магистра Ливонского ордена опытного Андреаса фон Вельвена.
По «железной свинье» справа и слева ударила русская конница, «крылья» русской рати. Во главе одного из них стоял родной брат новгородского князя Андрей Ярославич. В сечу дружно, «с охотой» пошли застоявшиеся владимиро-суздальцы, конные новгородцы и ладожане.
Хотя летописец со слов «самовидца» не упоминает о таком эпизоде сражения, но думается, что в самую решающую минуту в бой устремилась отборная личная дружина, приведенная Александром Ярославичем из родного Переяславля-Залесского. И он же был во главе своих дружинников.
Княжеские дружинники нанесли удар по самому уязвимому месту «свиньи», зайдя на полном скаку ей в тыл. Там пеших воинов-кнехтов прикрывала (и сторожила заодно) лишь одна-единственная шеренга конных орденских братьев. Можно утверждать, что именно с этой минуты и началось то, что в летописях названо побоищем. Ледовым побоищем.
Все больше и больше закованных в броню рыцарей в белых плащах с большими черными крестами на них падало с коней на лед. Там, где в начале битвы над пешими русскими воинами возвышались ряды конных орденских братьев, теперь виднелись только их разрозненные группы. Ливонцы из последних сил отбивались от нападавших на них дружинников и «воев», не помышляя больше о торжестве победы и заботясь больше о сохранении собственной жизни.
Древнерусский летописец так описал для потомков Ледовое побоище: «Была тут сеча великая, сеча зла и был страшный грохот — труск (треск) от копий ломлениа и звук от сечениа мечного... и не бе видети леду, покрыто бос я кровию». И что шум битвы уподобился «морю померзашно двинутись».
Несмотря на упорное сопротивление рыцарей, их ряды полностью расстроились, и «железная свинья», как таковая, перестала существовать. Неповоротливых в седле всадников стаскивали или сбивали с коней на лед и там добивали. Встав на ноги, рыцари в своем тяжелом одеянии становились беззащитными в окружении русичей в более легком воинском облачении. Тем, кто падал «о землю», тяжелые латы не позволяли встать на ноги.
Рукопашный бой с нестройной, хотя и многотысячной толпой пеших кнехтов закончился очень быстро. В летописях с единодушием говорится, что «чудь», силой призванная в ряды орденского воинства, в Ледовом побоище не проявила ни упорства, ни желания погибать «за святое дело» своих завоевателей — немецких крестоносцев.
Тысячи кнехтов довольно быстро обратились в повальное бегство с поля брани. Они старались найти спасение на эстонском берегу Чудского озера, зная о том, что в погоне русичи будут «охотиться» прежде всего на крестовых рыцарей.
Орденские братья защищались упорно — ведь они были профессиональными воинами. Рыцарство Немецкого ордена известно слепым подчинением магистру и его помощникам. Но когда тысячи пеших кнехтов, бросая на ходу оружие, щиты и шлемы, побежали с ледяного поля брани, за ними повернули своих коней и сами благородные рыцари-патриции. Они тоже стали ради призрачного спасения бросать на ходу тяжелые щиты, мечи, булавы, боевые рукавицы...
Крестоносным завоевателям в конце битвы стало казаться, как свидетельствует (разумеется, в свое оправдание) Ливонская хроника, что на каждого из них нападало, по крайней мере, 60 человек из русского войска. Такое явное преувеличение немецкого хрониста не случайно: впервые орден столкнулся в своем победоносном продвижении на Восток с достойным противником, который имел превосходство там, где ливонцы его совсем не ожидали.
Напрасно в тот день полководец орденского войска Андреас фон Вельвен пытался остановить дрогнувших кнехтов и вновь послать их в бой. Напрасно он старался призадержать начавшееся бегство самих рыцарей «меча и креста». События развивались вопреки воле вице-магистра.
Все его усилия были напрасны: одно за другим падали на лед боевые орденские и епископские знамена, сея тем самым панику в рядах ливонского воинства. Участники второго крестового похода на Новгородскую Русь проиграли генеральное сражение тех событий далекого прошлого, как говорится, вчистую.
В конце концов бегство в рядах крестоносного войска стало всеобщим. Окруженные рыцари то там, то здесь бросали оружие и сдавались на милость победителей. Но те не всем давали пощаду: слишком много бед натворили орденские братья на псковской и новгородской землях, опустошая и выжигая их.
Спасаясь от преследователей, рыцари были готовы «выскочить» из тяжелых панцирей и броситься наутек. Тем немногим крестоносцам, которым удалось вырваться из кольца окружения, особой надежды на спасение не виделось. До него им было просто далеко: до противоположного Соболичьского берега приходилось без малого семь километров бегства по скользкому льду, местами покрытому талой водой.
Началась погоня за бежавшими с поля битвы неприятелями. Конные дружинники и новгородцы преследовали толпы кнехтов и вырвавшихся «из объятий» русской рати рыцарей до самого эстонского берега. Настигнув, секли мечами, брали в плен и вязали веревками. Забирали с собой рыцарских коней и подбирали со льда в качестве боевых трофеев наиболее дорогое оружие побежденных.
В широко известном историческом художественном кинофильме «Александр Невский» показаны поражающие воображение зрителя сцены того, как тонули, уходили под лед остатки рыцарского войска. По сценарию режиссера, весенний лед не выдержал тяжести закованных в железо крестоносных рыцарей и, ломаясь, похоронил на дне Чудского озера тех «злых ворогов», которые уцелели в кровавой битве.
В ряде исторических исследований высказывается версия и о том, что якобы русские воины специально пилили лед на пути движения «железного клина». В действительности же дело происходило совсем не так.
Апрельский лед на Чудском озере был еще достаточно крепок для всей многотысячной массы людей и лошадей, сошедшихся в битве на сравнительно небольшом прибрежном пятачке. Если бы лед к тому дню оказался непрочным, то ни князь Александр Невский, ни предводители орденского войска никогда не пошли бы на такое сражение с переходом с западного берега озера на восточный берег. Лед с одинаковым успехом мог провалиться и под одними, и под другими.
Объясняется реальность такого решения просто. И новгородцы, и псковичи, и эсты, жившие по озерному побережью, прекрасно знали нрав Чудского озера, своего кормильца. Кроме того, дело не обошлось бы без элементарной ледовой разведки воюющими сторонами.
И все же большое число конных немецких рыцарей и пеших кнехтов, разбегавшихся от преследователей во все стороны, утонуло в ледяной купели Чудского озера. Только где, в каком месте?
Чуть севернее места сражения в Чудское озеро впадает река Желча, довольно большая и полноводная в те далекие времена. Речная вода при впадении в озеро разрыхляет весенний лед, делает его в этом месте настоящей западней для тех, кто пешим или конным попадает на такой ледяной участок. У местных жителей, равно как и на географических картах, оно называется Сиговицей.
Вот туда-то и побежала в страхе от преследователей какая-то часть орденских братьев, поддавшихся всеобщей панике в рядах ливонского войска. Это были те рыцари, которые оказались отрезанными от прямого пути бегства к Соболичьскому берегу. Кроме того, немало беглецов, конных и пеших, тонули в полыньях в самых разных местах.
Думается, что князь Александр Ярославич, всегда придававший большое значение разведке, выяснению позиций и намерений любого врага и рекогносцировке местности, хорошо знал со слов местных жителей о существовании Сиговицы и ее коварстве для людей. Поэтому воитель прикрылся ею со своего правого фланга. Крестоносный «ворог», будь то конный или пеший, просто не мог обойти в таком случае русскую рать с севера по удобному для перехода озерному льду.
Сиговица с ее рыхлым льдом в день 5 апреля сторожила с севера позицию русской рати лучше всякой, самой крепкой и зоркой «сторожи». Ведь место Ледового побоища новгородский князь, как полководец, выбирал сам, по советам знающих эти озерные берега людей. Выбрал удачно и ни в чем не ошибся.
Разгром объединенного войска Немецкого ордена и католических епископов Прибалтики, их союзников был полный. В битве на Чудском озере, на Узмени у Вороньего Камня в тот памятный для Руси день пали 400 (по данным Симеоновской летописи — 800) иноземных рыцарей, «а чуди (то есть кнехтов) бесчисленное множество». Поражение в Ледовом побоище обернулось для ливонцев полным разгромом и огромным моральным уроном.
Часть из них (скорее всего — большая) погибла в самом сражении, а другая часть — во время бегства от преследовавших их конных русских воинов. Среди спасшихся на эстонском берегу оказалось большое число раненых.
Потери среди Ливонского ордена, вне всякого сомнения, численно были во много раз больше. Но в те далекие времена и гораздо позднее подсчет потерь велся довольно своеобразно: простых воинов не учитывали ни среди убитых и раненых, ни среди пленных.
Отношение же к знатным людям было совсем иное. Да и к тому же знатный рыцарь являлся по меньшей мере начальником воинского отряда в несколько человек, который состоял из его оруженосца, пажа, вооруженных слуг, лучников и арбалетчиков. То есть стоял во главе «копья» (отряда). Отличить же сраженного или плененного рыцаря от рядового воина было довольно просто — по его боевому убранству. Поэтому и вел древнерусский летописец запись о потерях только среди «именитых» крестоносцев. Кнехта с орденским братом спутать было невозможно.
В плен попало, как говорится в летописи, пятьдесят знатных рыцарей. Пехотинцев-кнехтов пленили «множество» и их никто не считал.
Победа в Ледовом побоище для русского оружия досталась дорогой ценой. Немало пало дружинников и ополченцев-«воев». Раненых воинов под охраной незамедлительно отправили на санях в недалекий Псков, чтобы там разместить по домам горожан для лечения. Погибших с поля брани забирали с собой. По древней традиции их предстояло похоронить в большинстве своем в родных местах — Новгороде и Пскове, деревнях и погостах.
Войско победителей стояло на месте сражения недолго. Оно ушло с берега Чудского озера сразу же после того, как были подобраны погибшие и раненые ратники, собраны пленные и подобраны на ледяном поле трофеи — оружие, доспехи. Металл в то далекое время ценился весьма дорого, и даже сломанный меч имел хорошую цену на городском торге или у сельского кузнеца.
Потери Немецкого ордена в ходе единственного большого сражения во время второго крестового похода на Новгородскую Русь оказались по меркам европейского Средневековья просто огромными, невероятными для рыцарских войн. Достаточно сказать, что в большом сражении в 1119 году при Брюмеле между англичанами и французами было убито, не считая рядовых воинов, всего три рыцаря.
В не столь далеком от дня Ледового побоища 1214 году состоялась другая крупная битва при Бувине, где решительно сразились войска короля Франции Филиппа-Августа и германского императора Отгона IV. Побежденные немцы оставили на поле брани 70 павших рыцарей, а победители-французы лишились всего трех рыцарей. В плену оказались, по одним данным, 131 человек, по другим -несколько больше — 220 человек.
Поэтому можно с полной на то правотой считать Ледовое побоище 5 апреля 1242 года на Чудском озере одним из крупнейших сражений в Европе во время Средневековья, в эпоху рыцарских войн. Поэтому и получила битва в истории «свое» название — побоище.
Победа русского воинства на льду Чудского озера дошла «и до самого Рима». В папском окружении больше не строили планов новых крестовых походов на земли Новгородской Руси. Такие помыслы были отложены на долгое время. Лишь в самом начале XVII столетия римский папа благословит меч польского короля Сигизмунда III на завоевание Московии, охваченной после смерти царя Ивана IV Васильевича Грозного Великой смутой...
Имя выдающегося полководца не было забыто и в XX веке. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1942 года был учреждён Орден Александра Невского. Им награждались командиры Красной Армии (командиры дивизий, бригад, полков, батальонов, рот и взводов), проявившие в боях за Родину в Отечественной войне личную отвагу, мужество и храбрость и умелым командованием обеспечивающие успешные действия своих частей в соответствии с боевым заданием, инициативу по выбору удачного момента для внезапного, смелого и стремительного нападения на врага и нанесение ему крупного поражения с малыми потерями для своих войск.
Рекомендуемая литература: